Принятие будничности

Четверг, 17 октября 2013 04:57

22 марта 2011 г.

Сестра Павла: Зовут меня сестра Павла, некоторые из вас меня знают, сегодня я буду вести встречу.

 

 

Тему не назову, после встречи вы тему можете определить сами для себя, как захотите, так можете назвать нашу сегодняшнюю встречу. На самом деле буду говорить в принципе о том, о чем говорил отец Иван сегодня на проповеди. Большинство из вас, я так смотрю, были сегодня на службе, и там отец говорил об этом моменте: что нам кажется, что мы настолько важны, что без нас не будет существовать не то что Петербург, не то что место нашей работы, а не будет существовать эта земля. Знаете, на самом деле в глубине сердца все мы с вами думаем, что она, конечно, будет существовать, и мы хорошо это знаем, только, знаете, тяжело это принять. Почему? В сердце человеке живет очень интересный такой момент: нам кажется, что если мы не совершим чего-то великого, что если мы не отличимся чем-то очень важным при этой жизни, то мы на самом деле не заслуживаем места на этой земле, мы не заслуживаем места под солнцем. И мы в напряжении бежим за тем, чтобы хоть как-то отличиться, занимаемся непонятно какой деятельностью лишь бы не жить этой обычной серой будничной жизнью. Не знаю, как вам пойдет сегодняшняя наша встреча, потому что я хочу говорить о будничной жизни как раз.

Хотим владеть собой, хотим быть великими, нам кажется, что только тогда жизнь наша приобретет смысл. Право на жизнь и на существование дал нам Бог и на место под солнцем на этой земле дал нам Бог еще до нашего рождения. Вроде как мы все это знаем, только дело в том, что мы это не всегда переживаем, мы это не всегда чувствуем, до нашего сердца очень туго это доходит.

Откуда мы точно знаем, что у нас есть место под солнцем? Вот смотрите, в Ветхом Завете есть такая книга, которая называется Псалтирь, ну вы-то, я надеюсь, все знаете об этом. Итак, там есть такой псалом 138. Послушайте, пожалуйста:

 

Господи! Ты испытал меня и знаешь.

Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю; Ты разумеешь помышления мои издали.

Иду ли я, отдыхаю ли – Ты окружаешь меня, и все пути мои известны Тебе.

Еще нет слова на языке моем, – Ты, Господи, уже знаешь его совершенно.

Сзади и спереди Ты объемлешь меня, и полагаешь на мне руку Твою.

Дивно для меня ведение Твое, – высоко, не могу постигнуть его!

Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?

Взойду ли на небо – Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты.

Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, –

и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя.

Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью»;

но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет.

Ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей.

Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это.

Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы.

Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было.

Как возвышенны для меня помышления Твои, Боже, и как велико число их!

Стану ли исчислять их, но они многочисленнее песка; когда я пробуждаюсь, я все еще с Тобою.

«Зародыш мой…» вы себе представляйте, включайте воображение!

 

«Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» – вот нам право на то, чтобы расслабиться. А мы никак расслабиться не хотим, потому что нам надо куда-то гнаться, надо ведь быть на уровне, нам ведь нужно в этой жизни много чего постичь, много чего узнать, много чего прочесть. Нужно успеть сделать карьеру, а может быть просто заработать много денег, чтобы быть наконец-то счастливыми. Есть такая притча, вполне возможно, что её знаете, про рыбака, который сидел на берегу моря и курил себе трубку. Подходит к нему бизнесмен и говорит: «Почему ты не ловишь рыбу?» Он говорит: «Я на сегодня уже достаточно наловил. – Как на сегодня? Это надо ловить еще и еще, и еще выйти в море, чтобы это было не только на сегодня, чтобы это было и на завтра и на послезавтра». «А зачем?» – говорит спокойным тоном рыбак. «Ну как зачем, чтобы ты мог не просто на этой лодке плавать, а чтоб ты мог купить себе настоящий рыболовный корабль. – А зачем? – Тогда ты сможешь сразу наловить на всю неделю. – А зачем? – Ну вот тогда ты сядешь и будешь наслаждаться жизнью». Тут рыбак посмотрел на него и говорит: «Извини, дорогой, у тебя что-то со зрением не то. А я сейчас, как ты думаешь, что делаю? Сижу и наслаждаюсь жизнью».

Так вот мы бежим куда-то, бежим в физическом плане, в психическом и в духовном тоже. Все время делать какие-то попытки чтобы вознестись над собственным «Я». Ну может не над собственным «Я», но во всяком случае делаем всяческие попытки, чтобы вознестись над низкой самооценкой, над комплексом неполноценности, над чувством вины и над всякими разными комплексами собственными, чтобы вознестись. Работаем над собой, что-то начинает получаться, мы начинаем радоваться и вдруг приходит почему-то момент, когда всё раз и рухнуло. Мы работали над собой как нужно, мы старались действительно как нужно, не сделали никакого даже греха, чтоб потом не говорить, что Бог меня покарал видимо. Это отдельная тема, я её затрагивать не буду сейчас. И что получается дальше? Что-то приобретаем, какую-то черту приобретаем, вижу, что начинаю владеть своими комплексами, вижу, что начинаю владеть своей жизнью, даже своим нервишками. И в какой-то момент вдруг всё почему-то рассыпается. План не сработал, пятилетка не выполнена – и что тогда? Где ошибка, в чем дело? Видите, мы работаем над собой, чтобы достигнуть какой-то высоты – и это наша ошибка. Можете быть со мной не согласны, я здесь догм не рассказываю, можно со мной не соглашаться. Но мы хотим достичь какой-то высоты, а путь не туда. Идти нужно по-другому. И знаете, что хочу вам сказать, думаю, монахи, монахини, которые многие годы занимаются духовной жизнью, могут это подтвердить. Путь не туда – сколько ты не старайся возвышаться, всё равно падаешь. Так вот куда идти и что делать?

Помните эту встречу Иисуса с Марией и Марфой? Марфа бедненькая готовила ужин, а тут много мужчин, учеников двенадцать, Иисус тринадцатый, еще брат, это получается четырнадцать взрослых мужчин, представляете, а она одна, какой ужин должен быть или обед, не знаю, что она там готовила, во всяком случае, готовила. И уже не выдержала, потому что эта невозможная Мария села у ног Иисуса и слушала Его, нахалка такая. Она говорит, слушай, сделай что-нибудь, как это сестра, вообще, ко мне относится. И тут, представляете, какой облом, извините за выражение. Иисус ей говорит: «Марфа, Марфа, ты печешься о многом, а нужно немного, а может только одно». И иногда мы читаем и думаем, какая несправедливость, ужас, она ведь бегала, старалась, работала, что этот Иисус ей говорит! Он что хочет сказать, что лень это хорошо? То же самое у нас иногда бывает, когда читаем притчу о Блудном Сыне. Пошел, всё потратил, возвращается, а отец давай пиршествовать в его честь. А тот [старший сын] бедный всю жизнь честно работал, никогда даже теленка не получил. В чем дело? Не надо возвышаться, не надо искать того, чтобы как-то наконец-то не чувствовать вину, не надо искать того, чтобы чувствовать себя действительно Человеком, не в этом дело. А дело в том, чтобы принять будничность. Чем больше приземления, тем больше реальной жизни, чем меньше этих наших фантастичных мыслей о нашей жизни, тем здоровее.

Итак, принять будничность, принять просто серость нашей жизни и почувствовать, что в этой будничности больше смысла, чем в этих наших пестрых моментах нашего желания достичь непонятно чего.

А теперь вопрос в том, как это сделать. Кое-какой путь покажу, но дело в том, что каждый из вас если захочет пойти этим путем, то придется прокладывать этот путь самому. Итак, существует в нашем мире очень модное явление, которое называется виктимизация. Что это такое? Это такая позиция, которая заключается в том, что человек думает о себе как о жертве. Я – жертва, жертва обстоятельств, жертва тяжелейшего детства, сейчас это очень модно. «Я не могу по-другому, у меня было тяжелое детство». В школу под горку, со школы под ветер – тяжелое детство. «Я сейчас себя так веду, потому что так у меня проблемы были в детстве, я на тебя сейчас кричу, потому что отец постоянно на меня кричал, поэтому я сейчас на тебя кричу». Мало того, мы идем дальше – «и это нормально». Так вот, тяжелое детство. Значит, человек, который хочет быть жертвой, он обвиняет в своей сложившейся ситуации родителей, родственников, брата, сестру, какие-то сложные обстоятельства. Иногда бывает так, если в семье все было нормально, обвиняется строй в стране, главная линия политики партии, президент, погода, в конце концов. В Петербурге очень подавляющая погода, жить невозможно, поэтому мы такие. И тогда, понимаете, получается: мы бедненькие жертвы, только осталось над нами молиться и больше ничего. Бедные жертвы. Так вот эта виктимизация именно в этом заключается, что я принимаю себя как жертву – все равно, плохих родителей, как мы там их называем, или просто непонимающих, жертва семейных обстоятельств, а еще, жертва отсутствия финансов в детстве и сейчас, ну и так далее. Мы всегда найдем, на что жаловаться, всегда. И в чем еще эта виктимизация заключается? В том, что человек чувствует себя оправданным: «Я жертва, у меня действительно родители были невозможные». Это может быть факт, например, если, допустим, у кого-то инцест случился. Конечно, может быть так, что родители были невозможные. Может быть, но я вот жертва и я имею полное право на это.

Следующий момент в таком случае: «Я ни за что не отвечаю». Так легко жить, знаете, безответственная жизнь тогда получается. Я что ж, покричала на кого-то, излила свою агрессию – правильно! – потому что было тяжелое детство или подростковый возраст. Я унизила кого-то – конечно, это естественно – потому что меня унижали всю мою жизнь до вчерашнего дня. Т.е. я знаете, что хочу вам сказать, я даже не утрирую, это сколько таких речей мы слышим и знаем. Значит, «я – жертва», еще раз повторяю. Следующий шаг – «я имею на это право». И следующий – «я не отвечаю ни за что». Ну или почти ни за что, потому что то, за что я отвечаю это так незначительно, что на самом деле ни за что не отвечаю. Что делать, чтобы принять будничность или по-другому вопрос я бы поставила: что сделать, чтобы спасти свою жизнь от этих вечных напряжений и от погони непонятно за чем? Распрощаться с этой виктимизацией, просто с нею распрощаться.

Но конечно, здесь сразу возникает вопрос: а как же это сделать? Есть способ, есть, но первое, первый шаг всегда самый сложный. Как распрощаться с этой виктимизацией, т.е. как принять эту будничность, чтобы действительно она приобрела смысл? Прежде всего, т.к. я сказала самый сложный первый шаг, объяснить себе, что пусть даже в моих руках ответственность только на один процент, но она есть. И тогда за этот один процент в ответе уже я, не все остальные, не погода и не родители, только я сама. И вот этот первый шаг – взять эту ответственность на себя.

Следующий шаг – простить. Это тоже сложный шаг, но если мы сделаем первый, т.е. в таком плане, что не все страшный рок, не все это страшная судьба, только я все-таки хоть кое-что могу взять в свои руки, то следующий шаг – это прощение. С прощением тоже нелегко, легко будет только после третьего шага. С прощением тоже нелегко, никогда по-настоящему сразу тут же с ходу человек не прощает, такого не бывает. Конечно, мы можем другому человеку сказать «да нет, да что ты, да всё хорошо, всё нормально, все в порядке». Ну а внутри что происходит? А потом пройдет еще полгода и этот человек только появится в помещении, в котором мы находимся, и у нас почему-то адреналин поднимается неизвестно почему. Очень даже известно, подсознанию, кстати, всегда известно почему что происходит, только дело в том, что мы не сильно хотим с этим нашим подсознанием общаться. А почему? А потому что я сказала человеку, что ничего не произошло, и себя уговорила, что ничего не произошло, а там внутри-то всё осталось голенькое такое, неодетое. Тут потом появился человек и всё, и пошло, и человек еще ничего не сказал, а я уже ворчу «дверь закрой, а то сквозняк», человек думает «что я такое сделал?» «Ну вот, еще до сих пор не закрыл». Это мелочь на самом деле, а смотрите, что происходит с нами, когда мы в детстве… Потому что родители, ну, во всяком случае, до семи лет, а сейчас, учитывая акселерацию, до пяти лет, родители для ребенка абсолютный авторитет это ж сила, которая все может. И если эти родители на самом деле меня унижают, так конечно я все подавляю в себе, подавляю, подавляю, потому что как-то жить надо. Если я начну думать, что родители против меня, у меня нет тыла автоматически. Ну значит я это все подавляю, иногда, бывает, подавляю семь лет, а иногда, бывает, подавляю семьдесят. Хотя обычно Бог так устроил нашу психику, что примерно плюс минус в 40 лет наступает замечательное время – кризис среднего возврата. И вот тогда, если хочешь, разберешься с собой, хотя больно, очень больно. Но вот если не хочешь, дальше начинаешь вытеснять, «мои родители самые лучшие». А знаете, как понять, вытесняю или не вытесняю? Когда у меня в моем сердце живет потребность убеждать других, что мои родители хорошие люди. Эти другие спрашивают об этом или нет, я все равно говорю, что мои родители очень хорошие люди. Вот такая потребность живет в сердце, и если только нахожу собеседника, первое, что говорю – это говорю, что мои родители очень хорошие. Это может говорить о том, что на самом деле вытесняю и не хочу принять информацию, что мои родители где-то меня недолюбливали, где-то меня не понимали. Несут они за это ответственность или не несут – это другой вопрос, потому что это вопрос истории их жизни, но это в процессе прощения только потом приходит. Пока я вытесняю, я не прощаю. Непрощение живет у меня внутри, и потом со временем, с годами я с ужасом прихожу к выводу, что я ненавижу. Если не непосредственно отца или мать, ну потому что как-то не положено, то начинаю ненавидеть бабушку, дедушку или может соседку, дядю, тетю, ну в общем ненависть моя направлена в какую-то сторону, в сторону конкретного человека моя ненависть воплощается. Или, если не ненависть, то претензии. И вот человек, который рядом думает, что ж у него эти претензии на ровном месте? Такая вспышка, такой взрыв, такая агрессия. С чего бы это? С вытеснения. Так вот пока я вытесняю, я не прощаю, пока я вытесняю я в позиции виктимизации.

Идем дальше с этим прощением. Смотрите, вытеснение, что нужно сделать? А нужно себе один раз сказать: а чего боятся? Если мои родители… Ну я так пристала к родителям потому что эта рубашка ближе к телу. Если мои родители в порядке, так что я боюсь на них критически посмотреть? И если это себе скажите первый раз в своей жизни, у вас все там внутри начнет трястись. Может не всё так хорошо все-таки. Почему мы еще этого не делаем? «О родителях нельзя плохо говорить, родителей нужно прощать». Да, мы к прощению и идем, только понимаете, к прощению человек идет через обвинение. Если ты сразу говоришь «всё в порядке, ничего не случилось, всё хорошо», то это вытеснение. Если ты идешь через обвинение, т.е. не всё хорошо, «мне было больно со стороны мамы от этого, от этого и от этого, а со стороны папы…» и перечисляю тоже, тогда нет вытеснения. Тогда больно и тогда, знаете, тогда такое впечатление, как будто все раны покрывают твое тело и они отрыты. Ничего, они заживут. Сначала обвиняю именно в таком плане – мне больно от этого, этого, этого – мама. Следующий блок, извините за выражение – папа. Например, в моей жизни оказалась самым сложным персонажем бабушка по маминой линии. С родителями я довольно быстро разобралась, а вот с бабушкой да, это была песня многих лет, и я, знаете, вот по этим кругам так ходила. То вытеснение, то гнев, т.е. обвинение и гнев. И опять «нет, не может быть», опять вытеснение. И мы тоже так иногда ходим, потому что, знаете как, когда мы начинаем перечислять за что нам больно, кажется, ну нет, это уж слишком, это же мое родное, мама, папа, бабушка, дедушка, нет, это я уже слишком далеко зашла, нет-нет-нет, все хорошо. И опять вытеснение и нам кажется, процесс прошел, я уже что-то сделала и идем дальше в жизнь, и спустя время оказывается опять в отношении с людьми что-то не то, опять какая-то агрессия, опять раздражение, опять претензии ко всему миру. В чем же дело? А в том дело, что, ага, дорогая моя, опять вытеснение. И вот через это так тяжело бывает пробиться, потому что если всё хорошо, а спать не могу, у меня уже бессонница и феназепам даже уже не помогает. Уже перепробовала всё на свете и не знаю, что делать. Потому что у нас всё хорошо, а я жить не могу. Не вытесняю, а обвиняю, от чего мне было больно, лучше всего это написать.

Потом иду дальше, начинается гнев. Что сделать с этим гневом? Мои дорогие, гнев нужно выплескивать, только не по адресу, потому что если вы придете и скажете «так, мамуля…». Понимаете, не в этом дело, потому что мы должны придти к прощению, а не к мести, месть – это всегда отрицательный выход. Так вот гнев нужно выплеснуть. Лучше всего его выплескиваешь физическим движением. Можете поотжиматься, можете пробежаться, поприседать. Почему? Гнев – это в физиологическом смысле поднятие уровня адреналина. Что сделать, чтобы его снизить? Физическая нагрузка нужна, ну в какой-нибудь тренировочный зал пойти, кто что может, поплавать хорошо. Гнев выходит, ты принимаешь душ, ложишься, и тебе кажется всё хорошо. Первый день всё хорошо, второй день всё хорошо, а на третий опять не очень. Потому что прощение еще не прошло до конца. Так вот, всё хорошо, а у нас только гнев.

Следующий момент – начинается торг. Есть пять этапов прощения, каждому этапу я посвящаю отдельную лекцию, про некоторое даже две лекции, так что можно прослушать на дисках и проделать упражнения, которые я там даю. Так вот, торг. «Я конечно хочу уже простить, уже готова, но вот если бы она или он поняли в чем дело». И вот живешь этой фантастической мечтой, что в какой-то день наступит такой момент, ты с утра просыпаешься, а мама приходит и говорит «дочь, прости, я все поняла, я поняла, насколько тяжело тебя ранила» и вот тогда ты простишь, конечно, и будешь себе казаться великодушной. А такое, скорее всего, не произойдет. А даже если произойдет, то мы не должны ждать этого момента. Потому что мы тогда прощаем условно, а прощение должно быть безусловным, поймет она или нет. И знаете, тут нас опять валит на землю, и ты лежишь и думаешь, ладно, я согласна. В одном псалме говорится о том, что Бог всю ночь ломает мои кости, это вот этот момент. Я уже всё, уже сдаюсь и прямо чувствую, что выдыхаешься, воздух из тебя вышел, сдаюсь. И после этого наступает момент, который психология определяет как депрессия, но на самом деле это не депрессия, это воздух, если говорить физическим образом из меня вышел, и сил нет, и ничего не хочется. Это может длиться пару дней, может длиться несколько недель. Потихонечку силы вернутся. Так вот, кажется всё, она не поймет, никаких решений, (кстати, я не говорила о муже-жене, это всё те же принципы), ничего непонятно, ай-яй-яй, ну короче, наверно ничего не выйдет. Но ты, если прошла выяснение, гнев и торг и сейчас начинаются вот эти мысли, что я устала уже и так далее – это значит, что идем на подъем, не будет более глубокой депрессии. Если действительно нет вытеснения, то более глубокой депрессии не будет. Я по этим шагам со столькими людьми прошла, занимаясь психотерапией, что я просто знаю, что точно так. Сама с собой тоже. Психотерапию не сама себе делала, нет. Нет такого специалиста, который мог бы психотерапию сделать сам себе. Если кто-то думает, что поможет себе только сам, он пока еще в обмане находится, хотя есть такая пословица в Польше «если умеешь считать, рассчитывай только на себя». Не сказала бы я, что верна и по собственному опыту и по опыту этих многих людей, с которыми Бог дал встретиться, и я Ему на самом деле благодарна. Потому что, знаете, это такое обогащение не только собственным опытом, а опытом очень многих людей, тайны жизни очень многих людей. Конечно, это большое благодарение Ему.

Итак, если действительно ушли от вытеснения, то там, где будет казаться, что я сдулась, воздуха нет, вот эта ямка у меня, ничего страшного, это уже будет подъем. И после этого ты вдруг чувствуешь, что приходят силы и чувствуешь, ого, не жду ничего уже, т.е. не жду понимания, не жду, когда же мне позвонят и спросят «а как у тебя дела» уже не жду. Когда встречаюсь, уже не хочу ничего, внутренне ничего не требую. А потом еще время прошло, и я смотрю, не раздражает меня человек – вот это и есть прощение. Это не значит, что я восстанавливаю с человеком дружеские отношения или близкие отношения или настоящие кровные отношения, особенно если был там вопрос инцеста, допустим, не обязательно, это вопрос моего состояния, не раздражает меня человек. Я на этого человека могу смотреть как на человека, а не как на монстра. Потом еще время проходит, я смотрю, он так ничего, или она, и вот такая хорошая черта есть. Т.е. я начинаю видеть добро в этом человеке. Может не добро, которое в моем отношении сделано, но добро, которое этот человек делает, в общем. А почему ко мне не делает? Это следующий этап. Если я на человека могу уже нормально посмотреть, я тогда начинаю смотреть на историю жизни этого человека. И тогда начинаю понимать, что да, я оказалось, к сожалению, объектом компенсации, но если посмотреть объективно то да, действительно, в жизни этого человека были вот такие, такие и такие моменты, что человек не был готов принять меня с открытым сердцем, с любовью, даже если это моя мать и отец. Не бойтесь говорить, что отец или мать могли вас не любить, так бывает, вы же сами знаете, у вас есть дети, внуки, не всех любим. Кстати, теперь если в наше измерение переходить, то это нормально. И тоже не надо чувствовать вину, что мы одного ребенка любим, другого не очень или даже нет, вопрос в том, что мы проявляем. Но чисто чувство вины за то, что, например, одного ребенка очень люблю, а другого не очень, это наши человеческие возможности только вопрос в том, опять говорю, что я проявляю. Сердце человека – это сердце человека, не Бога. Но сейчас модно быть богом, все занимаются, то магией, то открытием чакр, это отдельная тема. А все равно нам не допрыгнуть туда и опять напрягаемся.

Так вот, чтобы принять будничность нужно сначала простить и потом то, что будничное (вот каждый день на работу надо идти) тебя уже не удручает. «Опять надо преподавать, шесть часов сегодня у меня, Боже мой, какой ужас, на этих семинаристов (это я про себя говорю) уже смотреть не могу и опять те же лица, а вообще есть ли смысл что-то говорить, потому что они понимают только пять процентов сказанного». Просто нет этого (смеется), это наша жизнь! Понимаете, с одной стороны требовать от себя пламенной любви ко всем людям, с которыми мы встречаемся… Ну смотрите, мы с вами сегодня встретились, допустим. Упаси Бог, не жду от вас, чтобы вы меня полюбили, но то, что я говорю, если я вам не нравлюсь, закройте глаза, но запишите, оно может вам пригодится (смеется).

Из зала: Будем любить!

Сестра Павла: Т.е. понимаете, человек есть человек. Причем сегодня у тебя горячие чувства к человеку, завтра не очень.

Почему – еще раз хочу сказать – для чего нам принимать эту будничность? А вот это для того, чтобы нам уже не делать попыток возвышаться над собой, только принять себя, простить. Это для того, чтобы принять себя, чтобы жизнь взять в свои руки и чтобы уже не говорить, что виновата погода и поэтому я наорала на этих детей. И для того, чтобы владеть собой. На самом деле мы достигаем того, чего хотим – начинаем владеть собой, начинаем владеть своей жизнью, только не возвышаясь и смотря сверху, а начиная совсем снизу, с основ.

Послушайте, пожалуйста, это «Заповедь» Киплинга:

 

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,
Ha карту все, что накопил c трудом,
Bce проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть o том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой;
Будь прям и тверд c врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются c тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег, –
Тогда весь мир ты примешь как владенье
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

 

Т.е. достигаем того же, о чем мечтали, только несколько другим путем. Этот путь я вам сегодня рассказала, кто захочет по нему пойти, желаю счастливого пути! У меня всё.

 

 

Медиа

Другие материалы в этой категории:

Комментарии   

# Наташа 09.12.2013 12:18
Спасибо, хорошая лекция, очень понравилась, читала и стала думать как же принять будничность, как жить сегодня и радоваться ему и принимать его без лишних мечтаний и грез, но потом натолкнулась на Вашу фразу о том, что не можешь сам себе помочь и нет такого специалиста который сделал бы себе психотерапию и ...что теперь??? Как же принять будничность? Что у меня самой это не получится без специалиста, пройти этот путь отказа от виктимизации??? ? Подскажите,пожа луйста, сестра.
# Ирина 15.03.2015 19:26
Очень нравятся лекции сестры Павлы. Самое главное для меня - это практические упражнения, так как по опыту знаю, что от прослушанного в голове мало что остается через пару дней. В этой лекции сестра Павла упоминает о том, что в конце даст упражнение, но его нет в записи... Очень жаль... Спасибо Вам за очень полезную информацию и Господу за служение этой благословенной сестры!

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

2013 © SestraPavla.ru

Создание сайта
Студия Front-Web