Версия для печати

Инцест

Среда, 16 октября 2013 11:41

Психологический центр АЛАНОН, 07.04.2006

Видеосъемка Натальи Гилёвой

 

 

Сестра Павла: Страшная сегодня тема – тема, я бы её назвала дьявольской, тема называется «Инцест».

Это не просто психологическая проблема, хотя, конечно, она является психологической, да, но она не просто психологическая, это дьявольская тема и очень многие психологи так её и определяют. Потому что можно найти разные причины у агрессоров – я так буду называть тех, кто занимается сексуальным насилием по отношению к родственной крови своей. Это могут быть отцы, могут быть братья, сестры матери, мачехи, отчимы, бабушки, дедушки, тетя, дядя, если они довольно близко живут в семье, с семьей связны тесно так, что ребенок их принимает почти как членов семьи. Это не обязательно родственные связи так, как об этом говорит судебное определение инцеста. Судебное оно очень простое: сексуальный акт между родственниками. Я имею в виду, где папа, мама и ребенок. Может быть брат, сестра, иногда это тоже уже под вопросом. А психологическое определение инцеста оно намного шире. Оно касается всякого физического контакта, который имеет своей целью сексуальное возбуждение агрессора. Это слово я буду часто повторять, я специально это слово взяла, это нападающий. Нападающий и еще буду использовать слово «жертва», чтобы всё не казалось просто сказкой какой-то или воображением только, как Фрейд говорил. К нему мы еще придем. Значит, что такое этот физический контакт? Ну, контакт с губами ребенка, с грудью, с руками, с ножками, короче говоря, не только с половыми органами, но с любыми частями тела. Потом еще другие варианты инцеста хочу вам перечислить по очереди. Например, мастурбация в присутствии ребенка, обнажение в присутствии ребенка – это тоже инцест, вот эти все хождения по квартире после душа без халата, без одежды мамины, папины, старшей сестры, брата – то тоже всё инцест, из этого разряда. Я специально буду перечислять, потому что мы иногда думает так, что: «Но ведь не было прикосновения, не было ничего, это же нормально, там, подумаешь, выйду я себе из ванны, вот только… Я ж только пройдусь, ничего страшного, маленькая подрастет, у неё же все то же самое будет», как иногда мы оправдываем себя, взрослые. Дальше, всякого рода подглядывания ребенка, когда ребенок одевается, раздевается, когда купается, в общем, подглядывания ребенка. Потом всякого рода сексуальные комментарии. Потом принуждение ребенка позировать обнаженным, например, при фотографировании или просто говорят ребенку: «А ты разденься, а ты походи себе вот так». Это тоже форма инцеста. Взрослый сидит и наслаждается. В общем, всё, что нарушает чувство интимности и то, что нарушает чувство безопасности – это всё в разряде инцеста. Существует еще эмоциональный инцест, об этом чуть попозже.

Существует очень много мифов про инцест. Это такая страшная проблема и такая противная проблем, отвратительная, что на самом деле люди не хотят об этом говорить, не хотят признавать, что это вообще было и что это вообще существует в общем, а не только конкретно в их жизни, а что существует в общем. Отсюда много разных мифов. Ну, например, один из них это то, что инцест случается очень редко. Я сейчас говорю, что всё, что скажу, это будут мифы. Делали обследования специальные и потом подсчитывали в США, получилось так, что это один ребенок на 10 детей, а иногда один ребенок на 8 детей. Это, на самом деле, очень много.

Потом, следующий такой миф – это то, что инцест случается только в каких-то нищих примитивных семьях, в каких-то необразованных семьях. Ну, это понятно, что это неправда.

Потом следующий такой миф – то, что агрессоры это извращенцы какие-то. Конечно, внешне это часто люди с определенным положением, с определенным образованием. Это очень часто люди, которые очень неплохую позицию в обществе занимают. И в том числе и в семье.

Потом следующий такой миф – это то, что инцест это реакция на сексуальную неудовлетворенность, и вот это конечно неправда, потому что агрессор, прежде всего, хочет испытать свою силу и свою власть. В общем, это такой эмоциональный голод у человека. Хочет тоже испытать безусловную и абсолютно преданную любовь, безопасную любовь.

Дальше, следующий миф – то, что подростки являются привлекательными и не все могут устоять. Подростки, особенно девочки, иногда действительно пробуют свои сексуальные силы, которые только что рождаются. Это иногда выглядит смешно, иногда очень приятно. И взрослый папа, взрослый брат, «взрослый» я имею в виду в психологи плане, взрослый дедушка, взрослый дядя умеют это принять и направить так, чтобы пошло на пользу ребенка. В этом случае ребенок не является виноватым, виноватым всегда является взрослый. В случае инцеста виноватым всегда является взрослый. И если вашей жизни был такой случай или не случай, а даже период, то

ВИНОВАТЫМ ВСЕГДА ЯВЛЯЕТСЯ ВЗРОСЛЫЙ

Это себе напишите большими буквами, повесьте над кроватью так, чтобы это было видно, когда вы только просыпаетесь, когда ложитесь спать, чтобы точно оно перешло в подсознание. Это очень важный момент. Ребенок, который подвергается инцесту, не виновен, даже если это подросток, даже если этот подросток действительно пытался флиртовать. Даже если так. Потому что взрослый обязан всё это контролировать, свои влечения и чувства обязан контролировать взрослый, и взрослый обязан воспитывать свою дочь или своего сына, которые в подростковом возрасте.

Следующий миф – что большинство историй об инцесте это придуманные истории. И тут вот надо нам поблагодарить Фрейда, потому что от него это пошло, он просто занимался психоанализом среди довольно состоятельных семей венских в начале нашего столетия. Сначала немножко представьте ситуацию начала нашего столетия историческую, политическую, экономическую, Вена. Семьи состоятельные и на среднем уровне, с бедными он не работал. И он, поскольку довольно многие говорили об этом, он решил, что это не может быть правдой. И говорил о том, что это плод воображения, что это плод каких-то мечтаний, желаний, и так далее. Он не поверил взрослым, которые в детстве подвергались инцесту. Как это так! Так плохо думать об их родителях, и так далее. А если это еще какие-то знатные личности, то как это так.

Следующий миф такой – что детей намного чаще используют чужие люди, чем свои. Это абсолютно не так. Чужие – это очень редкие случаи. А вот свои да, свои это довольно часто.

И это более-менее все мифы об инцесте и теперь переходим к проблеме.

Большинство семей, в которых имел место инцест, внешне смотрятся абсолютно в порядке. Это довольно приличные семьи. А если нельзя о них сказать сказать, что они совсем уже приличные и хорошие, то, во всяком случае, нормальные. Нормальные, обычные семьи. Это так как в случае дисфункциональной семьи, многие из вас в курсе понятия. Кто знает, что такое дисфункциональная семья? Поднимите руки, выше-выше-выше. О прекрасно! Если не знаете этого термина, то содержание его точно знаем, к сожалению. Это так, как в дисфункциональных семьях – внешне всё благополучно, всё в порядке, всё у нас хорошо, а жить человечек маленький там не может никак. Значит, инцест не случается в семьях коммуникабельных, открытых, в семьях, в которых есть любовь, в таких семьях инцест не случается. Он случается в семьях, в которых большие эмоциональные проблемы, очень большая эмоциональная неудовлетворенность. Он случается в тех семьях, где, можно сказать так, очень высокий уровень эмоциональной изоляции, каждый себе живет сам по себе, и каждый сам себе господин. Нет в этих семьях уважения, в общем, получается так, что каждый выживает в семье, каждый борется как-то за себя, и там целая масса неудовлетворенных потребностей: в общении, в понимании, во взаимопонимании, в сотрудничестве, очень много. Социальные потребности не удовлетворены. Взрослые в таких семьях используют детей как эмоциональное удовлетворение. Но у взрослых людей довольно часто это может переходить на уровень именно сексуальный.

И сейчас немножко несколько слов об эмоциональном инцесте. Страшная вещь, и знаете, хочу вам сказать, что я вот уверена, во всяком случае, на основании моей практики я не уверена, что страшнее – инцест, который имел в виду непосредственно сексуальное возбуждение агрессора или вот этот эмоциональный инцест. Я сейчас скажу почему. Эмоциональный инцест намного сложнее открыть. Почему? Потому что взрослый человек создает атмосферу нежности и тепла и рассказывает ребенку о том, что «мы с тобой всегда будем вместе», «я тебя люблю больше всех на свете», «так как тебя люблю, никто тебя больше не будет любить». Или, «так как я тебя люблю, больше тебя никто не любит, только я тебя так люблю». Чаще всего этим занимаются матери, но бабушки тоже довольно часто. «Никто так, как мама тебя не будет любить». И, ну не знаю… Есть разные фразы, я думаю, вы знаете такие фразы. «На этом свете только мы с тобой», «я за тебя жизнь отдам». И внешне это всё очень смотрится хорошо, тепло, нежно, приятно. Ребенок вроде как чувствует, что его любят. А его потихоньку очень сильно связывают с собой так, что во взрослом возрасте такой ребенок не может дышать. Это эмоциональный инцест. И знаете, здесь я бы хотела, чтобы вы немного задумались, например, над вопросом так называемого «культа матери», это страшнейшая вещь, это троянский конь в наших семьях. Этот культ матери он тормозит на долгие годы развитие ребенка, а иногда может быть даже на всю жизнь. Почему? Потому что ребенок в подростковом возрасте, в юношеском, во взрослом возрасте начинает говорить что-то и ему рот каким образом затыкается? «Это твоя мать». Знаете это, да? Вот. «Это же твоя мать, она же тебя родила». И что? Да, родила. И что? А что дальше? Да, девять месяцев она носила меня и родила. А дальше, все мои тридцать лет, или двадцать пять, или сорок пять, или больше – чем занималась она? Точно не воспитанием. И этот инцест эмоциональный почему такой серьезный? Потому что он очень сильно скрыт и очень сложно вину отдать тому человеку, который действительно виноват. Так что подумайте немножко. Если очень хочется таким аргументом, что «это же твоя мать» закрыть рот какому-то человеку, или если хочется закрыть рот своим детям, или если хочется закрыть рот себе, то помните, что это ложный аргумент! Этот аргумент ведет к серьезному самообману. И такой аргумент действительно закрывает человека не просто на развитие, а вообще на жизнь. И потом ходит такой живой труп, который как-то со своей жизнью справляется, потому что выхода нет другого у человека, но с каким багажом, с каким горбом ходит такой человек, да, это просто страшно.

Почему дети ничего не говорят? Есть дети, которые что-то говорят, но большинство из них ничего не говорит, почему? Потому что, во-первых, эти дети запуганы. Им говорят «если скажешь, то убью тебя», а иногда действительно, особенно если инцестом занимается не отец, не мать, а например, старший брат, иногда дедушки так делают, то они действительно серьёзно запугивают. Берут нож, ножницы и начинают пугать ребенка. «Вот если скажешь, то убью тебя, побью тебя, не буду с тобой разговаривать, не дам тебе…» чего-то очень важного для ребенка. И запугивают, таким образом, детей. Дети боятся, дети очень боятся этого и ничего не говорят. Иногда, если это касается, например, отца, тоже иногда дедушки, иногда дяди, просто говорят ребенку, что мама будет очень злая или папа, если ты скажешь, зачем? Ты хочешь, чтобы они нервничали? Они будут нервничать, т.е. получается, вина очень легко переходит на ребенка. А ребенок маленький как губка эту вину впитывает в себя и ребенок уверен, что действительно он виноват. И в происходящем виноват и в последствиях тоже виноват. Дети, скажем так, недостоверны, ну, в таком плане, что быстрее мы верим взрослым, чем ребенку. Ребенок скажет, взрослый скажет, да нет, вы что, это вообще уже непонятно что с этим нашим ребенком, непонятно, о чем думает ребенок и о чем мечтает, если такие вещи говорит. Значит, недостоверность информации. Подумают, что ты сходишь с ума, или вообще тебе не поверят. Потом тоже существует шантаж и манипуляция разными вещами – любовью, теплом, тоже материальными вещами, по-разному, кто из вас это проходил, может рассказать больше, чем я.

Следующий момент, почему дети не говорят – это потому, что дети верны семье, дети намного серьезнее и больше верны семье, чем мама и папа, чем муж и жена. Дети верны семье и дети боятся сказать, почему? Потому что отношения в семье начнут колебаться, начнутся проблемы, испортятся отношения и дети молчат. Тоже они чувствуют себя в ответе за, скажем так, за целостность семьи и ничего не говорят. Иногда дети просто уверены, что им не поверят, даже агрессор может ничего не говорить ребенку, ребенок и так ничего не скажет, потому что это всё настолько страшно, от этого настолько больно, что ребенок просто в ужасе, ребенок, защищаясь, начинает думать, что это не с ним такое творилось. И, конечно, у него в голове такая каша делается, что он, в конце концов, не знает, в чем точно дело, но точно знает, что если начнет рассказывать, ему не поверят, и не говорит.

И следующий момент – это потому, что дети приписывают вину себе. Многие женщины, например, говорят так. Я в детстве думала, что я такая ужасная, плохая, страшная, если отец, если дедушка такие вещи мне делают. Это такая общая фраза, каждый немножко говорит по-другому, но вину ребенок приписывает себе. И здесь огромное чувство стыда рождается вместе с чувством вины. Чувство вины порождает чувство стыда, и чувство вины и чувство стыда порождают ненависть к себе, отвращение к себе. Ребенок противен сам себе. Ребенок постоянно чувствует, что он находится в какой-то грязи. В общем, сломанная невинность, сломанная чистота здесь. Ребенок внимательно смотрит за тем, чтобы никто не понял, что он находится в грязи, что он отвратительный, внимательно за этим смотрит. И впоследствии, ребенок уходит в изоляцию, он один в семье и один в этом мире. Почему я сказала вначале, что дело дьявольское. И ребенок начинает жить внутри себя как бы в пещере, как бы в такой холодной, влажной пещере, начинает там жить, я иногда это называю дальним углом жизненной кладовки. Ребенок там начинает функционировать. Внешний человек, который отделяется от того ребенка он в порядке. Во всяком случае, пытается создать внешний такой вид, что всё нормально. Кто знает, к чему это ведет?

Из зала: К шизофрении.

Сестра Павла: К суициду. К психиатрическим реакциям, еще к чему? К алкоголю или наркомании – это прямой путь. Даже чаще к наркомании, чем к алкоголю. И конечно это не значит, что все, кто в зависимости химической, так скажем, обязательно у человека был инцест, нет, конечно, алкоголизм, наркомания, есть много других причин. Но это между прочим.

Как чувствует себя жертва? Чувство вины, стыда, грязи этом уже об это речь была. Следующий момент – жертва занимается стопроцентным вытеснением в подсознание всякой информация, касающейся происходящего. До такой степени вытесняет, что во взрослом возрасте действительно может не помнить ничего. И потом, когда при каких-то жизненных случаях вдруг возникают какие-то кадры, человек начинает думать, что с ума сходит, что с ним что-то не то, надо везти его в психиатрическую больницу. При каких случаях могут всплывать эти воспоминания? Это серьезные жизненные случаи. Например, брак, рождение ребенка, например, смерть какого-то, иногда при серьезных стрессах, во сне эти факты могут всплывать. На утро человек просыпается весь в холодном поту и думает, что точно с ума сошел.

Иногда бывает так, что этот факт всплывает в процессе психотерапии. И здесь хочу вам вот о чем сказать, если кто-то из-за вас находится в процессе психотерапии и много чего проработал, много чего прошел, а видит, что какая-то вещь глубоко внутри еще не решается, то посмотрите внимательно, подскажите своим терапевтам, вполне возможно там был инцест. Только дело до такой степени вытеснено, что абсолютно ничего не вспоминается, абсолютно ничего. Просто, если я много лет работаю, и работаю честно, и работаю с хорошим терапевтом… Хороший терапевт сам спросит. Есть такие стандартные вопросы, если терапия немного заходит в тупик. Кажется вроде всё, а еще далеко не всё, смотришь на человека – еще далеко не всё. А так как бы процесс, кажется, подходит к концу. Значит, если терапия заходит в тупик, то обязательно надо посмотреть вот этот вопрос инцеста, обязательно. Это не значит, что это у всех так, нет, но вполне возможно. Я потом еще о признаках вам расскажу. Так вот, всплывает эта информация, жертва находится в панике обычно, потому что, если много лет не помнила ничего и вдруг начинают всплывать, обычно всплывают отдельные кадры. Сразу всё не вспоминаться, отдельные кадры начинают всплывать, человек в панике и начинает опять это всё подавлять. Я сейчас не могу так вспомнить, но наверное у меня только один человек, когда начало всё всплыть сразу по этой линии, по этому пути пошел. Все остальные обычно опять хотят всё запихнуть в подсознание. Опять вытеснения, потому что люди в панике. Это не просто шутка, что человеку кажется, что сходит с ума, это реальное чувство, что я вот-вот и сойду с ума, реальное чувство.

Следующий такой момент, что чувствует жертва – это испытывает страшную боль, до такой степени, что перестает быть собой. И чтобы выдержать начинает притворяться, начинает создавать себе отдельный другой какой-то мир. Начинает думать, что она не является вот этим человеком, которого этого всего касаться, что она является другим человеком. И т.о. жертва приходит к раздвоению личности. Во всяком случае, к функционированию двух «я». Есть одно «я», которое внутри у неё, и этот внутренний мир – мир хаоса, мир террора. И это страшный-страшный мир, это грусть, которая на грани отчаяния. И внешнее «я», которое всегда показывает, что всё в порядке. Вот это внешнее «я» это, можно сказать, еще это семейное «я». В семье серьезные проблемы, но внешне семья в порядке. Картина более-менее нормальная, а то и красивая. Вот, например, жертвы инцеста часто являются душой компании, они всех развлекают, они всех могут рассмешить, они будут казаться интересными людьми. Между прочим, хочу вам сказать, что жертвы инцеста чаще всего это очень интересные и внутренне богатые люди, богатые личности. Только конечно в них всё подавлено, но это очень интересные личности. И почему они являются душой компании? Почему они занимают такое место? Чтобы случайно не начался в компании нормальный разговор о жизни. Потому что больше всего на свете они этого боятся. Эта двойная жизнь толкает их на зависимость разного рода. Мне говорили о наркотиках, алкоголе, зависимость от секса, толкает на проституцию, например. И просто, если не на проституцию, то просто на зависимость от секса, зависимость от порнографии, это тоже сексуальная зависимость, только там есть разные отдельные моменты, не будем туда уходить. И еще зависимость от террористов-партнеров. Жертва инцеста обычно таких партнеров себе выбирает в своей жизни, а если нет, то ей очень плохо в нормальном партнерском союзе. Очень плохо себя она там чувствует. Потому что эта картина нормального принятия и нормальной любви для неё чужда. И она себя там плохо чувствует. И она может злиться, может закрываться в таком союзе, у неё начнутся сексуальные проблемы, потому что секс он всегда связан, пока человек не выйдет из проблемы, связан с какой-то грязью, с болью и с предательством. Поэтому начинаются серьезные сексуальные вопросы. Например, отвращение к себе в сексуальном процессе или после него, отвращение к партнеру вплоть до суицидальных мыслей и даже суицидальных попыток. Еще импотенция, и например, хочу вам сказать мужчины часто, которые обращаются к психологам с вопросом импотенции, оказываются жертвами инцеста. Это довольно частые случаи.

Есть еще один момент. Чувство вины в детстве, а потом вот этот момент суицидальных мыслей, связанных с сексом, он еще с чем связан? С тем, что жертва испытывает приятные ощущения. Если ребенок испытывает приятные ощущения, он точно уверен, что он виноват и здесь очень сложно вину приписать тому, кто действительно виноват, очень сложно. И потом если такая взрослая жертва испытает приятность, удовлетворенность она потом напрямую идет к суицидальной попытке. Хочется не жить и что-нибудь для этого сделать, чтобы не жить и больше этого не испытывать. Тело человека так устроено биологически Создателем, что некоторые стимулы действительно доставляют человеку приятность, и это не мы создали тело таким образом. Так что здесь, если у кого-то был инцест и вы себя за это вините, то это абсолютно без основания обвинение, без основания.

Жертвы инцеста очень часто живут в депрессии. Причем это такие состояния, они начинаются от каких-то легких подавлений, но постоянное состояние легкого подавления. И заканчиваются прямо уходом от жизни, не из жизни, но от жизни уходят такие люди. У жертв инцеста может возникать вопрос объедания, почему? Вот хочется вкусненького, хочется сладенького и побольше. Это не только в случае инцеста, в других проблемах тоже, но здесь почему? Какой здесь мотив? Это дает иллюзию силы. Потому что ребенок, который испытал инцест, в основном глубоко в подсознании думает о том, почему у него не было сил защищаться?

Очень частые головные боли. Откуда? От подавленного страха и от подавленного гнева, бешенства. Потому что инцест касается стержнем личности, это не просто какие-то проблемы на поверхности это сам стержень личности, суть человека.

Вопрос (переспрашивают): Отчего головные боли?

Сестра Павла: От подавления страха и гнева.

Вопрос: Еще какое-то было слово, «ярость»?

Сестра Павла: Бешенство. Жертвы инцеста испытывают потребность в наказании. Причем, есть разные формы этой потребности, так же как разные формы депрессии. Самые легкие это, например, саботаж семейных отношений. «Я поэтому это делаю, чтобы на меня злились» – вот потребность в наказании. На работе то же самое, какой-то саботаж на работе утраивает, вот поэтому, чтобы сделали ей или ему замечание. Потребность в наказании. До очень серьезных проблем. Например, человек специально совершает серьезное преступление, чтобы попасть в тюрьму, ему нужно серьезное наказание. Если от своих родных, от семьи не получает наказания, от общества не получает наказания, сам себя всячески наказывает, просто не дает себе спокойно нормально жить, ему должно быть плохо. И разного рода такие наказания себе придумывает. Хочу вам сказать, что часто этот процесс совершается подсознательно. И человек, например, думает: «Ну почему я постоянно влипаю или влезаю, не поймешь куда, почему?» На самом деле он это притягивает и его туда притягивает вот эта потребность в наказании.

Жертвы любви все ищут любви у агрессора. Принятие любви и тепла, или, если, например, агрессором, например, была старшая сестра или брат ищут любви у родителей, и тепла, которые вот в детстве им не дали никакого тепла, ни любви, и сейчас ничего не дают. Но жертва инцеста ищет уже так сильно, что там, где люди даже с серьезными проблемами уже отстали, уже поняли, что ничего не будет, что эти родители неспособны меня любить, жертва инцеста все равно ожидает. Такое ожидание, если взять в положительном смысле, это великая сила. Значит, бесконечный поиск родительского тепла, родительской любви. И очень сильно работают у них родительские установки. Ну, например, если человеку говорили «не закончишь вуз будешь никем», а потом, действительно, поскольку у человека очень серьезные личные проблемы, действительно не получилось закончить и всё, кажется, жизни конец. Или «не выйдешь замуж будешь несчастная всю жизнь». Всё, а замуж не вышла или вышла один раз, а там плохо, второй раз опять деструктивный союз, третий раз уже страшно выходить замуж, а установка работает, всё, жизнь закончится, если замуж не выйдешь.

И теперь следующий момент. Жертва инцеста – это самый здоровый человек в семье. Несмотря на всё, это самый здоровый человек в семье. Это правда, что жертва страдает депрессией, она страдает какими-то деструктивными элементами в поведении, она страдает самообвинением. Может страдать разными зависимостями, может страдать сексуальными проблемами, и, несмотря на это, жертва самый здоровый человек в семье, почему? Потому что только она знает истину об этой семье, и только она и она знает напрямую истину об этой семье. И дальше, ведь именно её принесли в жертву ради того, чтобы скрыть сумасшествие семьи. Человека, которого подвержен был инцесту, принесли в жертву. Эта жертва инцеста на себе несла семейную тайну всё время, не родители, не другие родные братья, сестры, только именно она. Это именно она жила в боли, чтобы, я не знаю, как сказать, чтобы удержать миф о порядочной нормальной семье.

Вопрос: А в чем это здоровье?

Сестра Павла: И жертва инцеста – это первый человек в семье, который ищет помощи. (Отвечая на вопрос) А потому что у всех остальных всё в порядке. И вот поиск помощи, смелость называть вещи по имени – это признаки здоровья, остальные списаны, извиняюсь, конечно. Может, не списаны, но вот поиск лечения, поиск выздоровления, поиск помощи, поиск выхода из сложной ситуации и смелость называть вещи по имени – это признаки здоровья и мужества, смелости большой очень.

И теперь терапия. Во-первых, это каким-то очень большими буквами себе запишите.

Без помощи специалиста здесь не обойтись

Если у кого-то из вас была такая проблема, я вас очень прошу, глубоко в воспоминания вопроса без помощи специалиста не входите, это будет страшное дело.

Помощь нужна почему, сейчас будет 14 пунктиков, которые я вам продиктую.

1. У жертвы глубокого укоренилось чувство стыда, вины и неполноценности. Намного глубже, чем в разных других проблемах, намного глубже.

2. Следующий момент. Другие люди её легко используют. Опять же легче, чем при других проблемах.

3. Жертва инцеста верит, что все другие люди важнее её.

Сегодня тема серьезная, я не шучу и ничего вам не рассказываю, потому что это самая серьезная тема среди всех, которые я, наверное, консультировала. Потому что понимаете, чтобы ни творилось во взрослом возрасте это взрослые люди. А когда беззащитный ребенок подвергается инцесту, то это как концлагерь, невинная жертва, страшнее не бывает.

4. Жертва инцеста верит, что единственный способ получить любовь – это удовлетворять потребности других за счет себя. И только так можно получить любовь. Если при других проблемах человек понимает, что можно так, но можно еще и по-другому, можно где-то сказать «нет», то здесь нет.

5. Очень сложно ей выражать гнев. А если ей приходиться говорить «нет», то это прямо даже не то, что почти невозможно, а прямо больно от этого, если приходится говорить «нет», если приходится других ограничивать в их требованиях.

6. Следующий момент. Притягивает к себе ужасных людей, которые унижают её и уверена, что они в какой-то момент полюбят её. Даже так: станут культурными, станут хорошо себя вести, станут уважать, заметят, что у неё тоже есть свое достоинство.

7. Не может доверять другому человеку. Она просто наперед знает, что ранят и обманут, предадут.

8. Очень сильно беспокоят её… «Её» – это значит, жертву это не значит, что я имею в виду только женщин. Очень сильно её беспокоят сексуальные вопросы. В каком плане мы уже здесь более-менее говорили об этом.

9. Внешне умеет вести себя будто всё в порядке, хотя на самом деле совсем наоборот. Не верит, что может добиться успеха, счастья, любви.

10. Жертвы инцеста, знаете, очень удивляются и сначала не верят, если в очередной раз убеждаются в том, что какой-то человек их принимает. И очень боятся этого момента, потому что очень сильно боятся быть ранеными.

11. Ей очень сложно быть спонтанной, а уж радостной это… Иногда, если пытается изобразить радость, веселье, то получается такой истерический смех.

12. Чувствует, что не было у неё детства, что это, то ли черное пятно, то ли как смерть какая-то, то ли какой-то ужас, то ли пропасть, разные есть образы.

13. Если у неё есть дети, то бывает, она им завидует, просто, что им лучше. Иногда бывает, подсознательно злится на детей, ну как, внешне злится и сама не понимает, почему злится и хочет понять, почему злится вроде, вроде дети ничего не сделала, а она злится на них.

14. И последний. Иногда думает о том, как это было бы, если можно бы чувствовать себя нормальным человеком.

При инцесте более эффективной является групповая психотерапия, не индивидуальная. Почему? Группа состоит из людей, должна состоять из людей, которые пережили инцест, мужчины и женщины. И человек, который входит в такую группу, входит в какое-то определенное время, и в этой группе уже находятся люди, которые какой-то путь прошли. Когда человек входит в группу, человек рассказывает свою историю, но после того, как эту историю рассказали сначала все остальные участники группы. И этот человек видит, что какому-то участнику очень сложно об этом говорить, но кто-то уже об этом говорит так, как действительно о несчастье, но не как о конце света, не как о смерти. И в последнюю очередь она начинает рассказывать свою историю. Причем свою историю надо рассказать как можно подробнее. Первый раз это очень сложно. Как можно подробнее то, что помнит на данный момент. И с каждым новым участником все участники еще раз и еще раз рассказывают свою историю. Благодаря этому они выходят из чувства вины и начинают выходить из чувства стыда, вот этого чувства стыда, от которого можно умереть. Я не говорю о нормальном чувстве стыда. Нормальное чувство стыда оно должно присутствовать у каждого человека и не надо его никуда выводить. Значит, такой момент. И благодаря этому терапия идет быстрее. Конечно, в группе такой человек слышит, что, во-первых, он не один, что другие тоже переживали похожие вещи, во всяком случае, в эмоциональном плане очень похожие. И человек потихоньку начинает выходить из своей изоляции, следовательно, получает очень серьезную поддержку от группы. Только это психотерапевтическая группа, это не группа, которая похожа, например, на АА, которая идет по 12 шагам, или анонимных наркоманов, или анонимных сексоголиков. Это группа работает с психотерапевтом. И если эта групповая психотерапия, то должен быть опытный психотерапевт. Не такой, который это где-то в книжке прочел за пять минут до занятия, что тут делать и приходят на группу. С таким психотерапевтом в лучшем случае далеко не поедешь.

Вопрос: А где его взять-то?

Сестра Павла: А как сказано, где его взять, как сказано: ищите и дано будет вам, стучите, и отворят вам, и это правда. Духа Святого просите, и в какой-то момент он придет, это 100 процентов вам говорю, по собственному опыту, честное слово. Говорите-говорите-говорите и в какой-то момент придет.

Знаете, когда не приходит? Когда человек, несмотря на всё больше любит страдать, чем лечиться.

Так вот группа, я о группе говорила. Легче выйти из изоляции. И очень помогает человеку, когда видит результаты лечения у других. И еще один момент. Из психотерапевтической группы, или, если это индивидуальная терапия, человек в какой-то момент выходит. Я не могу ходить на терапию десять лет. Если кто-нибудь из вас ходит десять лет, то скажите своему психотерапевту, слушай, задай мне такой вопрос, такой вопрос, который точно бы мне помог (смеется). Если не задает, надо искать другого, потому что десять лет это точно слишком много точно. Вредно бесконечное хождение.

Значит так, если нет такой группы, что делать? Индивидуальная психотерапия тогда. Три этапа проходит человек. Можете спросить, кто ходил пять этапов исцеления, почему не пять? Вот кто мне скажет, почему не пять? Я назову эти три, посмотрим, кто мне скажет, почему не пять? Кто помнить те пять?

Из зала: Вытеснение.

Сестра Павла: Вытеснение, отлично, дальше.

Из зала: Гнев.

Сестра Павла: Гнев.

Из зала: Торговля.

Сестра Павла: Торговля.

Из зала: Депрессия.

Из зала: Прощение.

Сестра Павла: Отлично! А здесь: гнев, жалость, освобождение.

Вопрос: А жалость к кому?

Сестра Павла: Я всё расскажу, ждите. Где-то с этой стороны я слышала «жалость к себе». Кто сказал это? Вот! Правильно!

Из зала: Это правильно?

Сестра Павла: Да. Только жалость – это второй этап после гнева, заметьте.

Из зала: Сначала ненавидит, потом жалеет, «какая я бедная, какая несчастная и пожалеть меня некому».

Вопрос: А гнев на себя?

Вопрос: А гнев к другому?

Сестра Павла: Гнев к себе – это депрессия. А здесь гнев. Давайте, вы мне сейчас рассказывайте. Где вытеснение, почему вытеснение?

Из зала: Всю жизнь вытеснение было.

Сестра Павла: Прекрасно! Вытеснение было всю жизнь, сколько угодно, сколько живу, в какой момент начались проблемы инцестные, столько лет вытеснение. Значит проработали. Значит, вытеснение проработали так, что вообще лучше не надо. Дальше, где торговля?

Из зала: А когда он хотел получить любовь этого агрессора.

Сестра Павла: Есть, отлично, это один момент. И второй жалость – иногда заменяет торговлю. «Если бы хоть один раз сказали, что любят меня, хоть одни раз». Хорошо. А депрессия?

Из зала: Так всю жизнь депрессия.

Из зала: Да, сразу после вытеснения она и началась. Дисперсия, депрессивные состояния, по-разному это выглядит. Хорошо. Ну, и освобождение, понято.

Сестра Павла: Гнев. На этапе гнева жертва смотрит, кто виноват. Еще раз хочу повторить, не делайте это без помощи специалиста. Жертва смотрит кто виноват. Почему? Без помощи специалиста весь круг пройдете и вернетесь к одному и тому же – виновата я. Смотрит, кто виноват. И начинает подниматься в гнев. Жертва осознает насилие, осознает предательство, и на этом фоне начинает подниматься гнев. Если мы себя жалеем и не переходим к этапу гнева, а вот первый этап у нас это жалость и эта жалость она у нас много лет и никак, то выздоровления не будет. Гнев, первый этап – это гнев, если хочется нам пожалеть себя, если не было вспышки гнева, если крышка этого вулкана не открылась и лава не полилась, не нужно уходить в жалость. Как бы ни хотелось, она нам не поможет, она углубит только проблему. Гнев освобождает от чувства вины и отдает вину тому, кто на самом деле виноват. Короче говоря, рассердиться надо. Только чтобы мой гнев был конструктивным он должен совершаться под определенным контролем, чтобы нас не унесло. Здесь опять же возвращаюсь к помощи специалиста, чтобы не унесло. Потому что если нас унесет, лечения тоже не будет, только бесконечное бешенство. Человеку очень сложно освободить гнев так, чтобы он полился, почему сложно? Потому что такой человек всё время учился совершенству, которое как раз заключалось в том, чтобы прятать гнев как можно глубже. Почему? Потому что этот гнев касался сути человека. И если бы его освободить, то это действительно как вулкан и он тогда разрушит всё. Если гнев подавлен был всё время, то конечно началась депрессия, или началась злость по отношению ко всем остальным, но только не к агрессору. Это такое маленькое дополнение, чтобы вы более-менее знали, с чего что взялось.

И теперь, что сделать, чтобы гнев не был разрушительным? В группе это сделать очень легко, все участники пишут письма. Таких писем шесть. Одно письмо в неделю, сейчас скажу кому, не пугайтесь. Первое письмо агрессору, это не значит, что эти письма надо отправлять. Но очень многие отправляют.

Агрессору. В нем открываем наш гнев и так и пишем, чтó он сделал и что он виноват. И там можно употреблять такие слова «как ты смел», «как ты мог». Значит здесь, в этом письме выкидываем из себя всю боль, все чувства, которые испытывали тогда, и пишем обо всех последствиях. И обязательно пишем, что он в ответе, и на группе потом это письма читаются. Потом делаем психодраму, например, и из письма делаем сценку, таким образом, прорабатывается тоже вопрос. Про психодраму еще два слова потом скажу.

Следующее письмо – это другому родителю. Значит так, если агрессором был папа или мама, то второе письмо тому родителю, который не занимался инцестом. Если это был брат, сестра, дедушка, бабушка и так далее, пишем обоим родителям, и маме и папе письмо. И теперь значит так, если они ничего не знали, то мы просто им рассказываем об этом. Если они догадывались, но не помогли нам ничем… Догадаться несложно на самом деле, хотя иногда бывают такие мнения, что мать должна понять, что творилось с её ребенком. Во-первых, мать может быть сама агрессором, во-вторых, мать может дочь свою, например, предлагать мужу, если она сама его не удовлетворяет, и это нередкие случаи, нередкие. И они втроем присутствуют при этом. Но, во всяком случае, я хочу сказать о чем, что может быть так, что мать действительно ничего не знает, потому что уровень страхов у неё намного выше, чем дальше материнский инстинкт, это посерьезнее проблема, чем у животных. Потому что даже животные своих защищают детенышей. Но уровень страха может быть выше, чем материнский инстинкт, так что мать может не знать. Но если мать догадывалась, ну потому, что, допустим, ребенок плачет без причины как бы и постоянно плачет, или ребенок по-страшному грустный и ничто ребенка не развлекает, никакая игра никакие ровесники ничего, или ребенок ходит отвлеченный, отсутствующий. Мать подозревает, что есть проблемы, но на всякий случай не спрашивает, а то вдруг проблемы действительно есть. Если есть проблема, значит, будут последствия, а это еще страшней. Ну и таким образом мать уходит от вопроса. Значит, если мать догадывалась, но не помогла… А если уж в таком случае ребенок обратился, допустим, к матери или к отцу и рассказывает, что происходит, не реагирует вообще, а еще рассказывает ребенку, что «ты это все выдумываешь, это плод твоего воображения, этого нет на самом деле», то в таком письме тоже будет гнев и должно быть выражение этого гнева за отсутствие помощи, за непонимание, за неверие, за то, что не верили, за то, что даже обвиняли, за то, что использовали, за то, что принесли меня в жертву, чтобы прикрыть свои проблемы. «Я понимаю тебя, – скажет отец или мать, – но если мы так начнем об этом говорить, это ты понимаешь семья рассыплется». Ой (тяжело вздыхает), какая семья рассыплется, если семьи-то нет.

Следующее письмо, это очень сложное письмо – это письмо раненому ребенку во мне. Я как взрослый человек пишу письмо раненому ребенку во мне. Значит, пишем письмо, я скажу так, самой загнанной части нашей личности, вот этой отрезанной, которая там осталась в той мрачной пещере. Заглядываем туда потихоньку, нежно, деликатно, осторожно. И пишем. Пишем о том, что любим. Пишем о том, что он не испорченный, пишем о том, что когда-то был беззащитным, но сейчас он уже не беззащитный, потому что вы уже можете его защитить. Взрослый человек может защитить своего ребенка. И пишем, что он не отвратительный, что он не противный, что он невиновен ни в чем, что мы его принимаем, будем поддерживать, и не предадим. И если у кого-то была какая-то химическая зависимость, то здесь время, чтобы сказать ребенку о том, что я оставлю эту зависимость – химическая, сексуальная, любая другая. Я её оставляю, вот эту зависимость от террористов-партнеров, я оставляю эту зависимость ради тебя.

Вопрос: Оставляю, в каком смысле?

Сестра Павла: В каком смысле? Перестаю пить, перестаю принимать наркотики, перестаю смотреть порнографические фильмы. Прекращаю заниматься проституцией, прекращаю спать налево и направо ради вот этого ребенка. Если хочет со мной опять войти в отношения какой-то очередной террорист, отправляю его далеко, далеко-далеко. Без жалости. А то отправите, а через день будете бежать, «прости дорогой». Какой дорогой!

И сейчас хочу вам сказать самую важную вещь, эта часть для верующих.

С ребенком своим приходите под Крест Иисуса.

Этот ребенок в вас самое близкое подобие Иисусу, почему? Потому что этот ребенок страдал невинно. Этот ребенок страдал даже без суда, его приговорили, этот ребенок умирал от боли, и этому ребенку надо рассказать о суде, о муках, о смерти Иисуса, и надо этому ребенку позволить рассказать Иисусу о своей жизни. А потом о воскресении Иисуса и этого ребенка. И этот наш ребенок станет отражать в своем сердце, если только его вывести на свет, лик Иисуса, так как на полотенце у Вероники. Это всё в письме к ребенку. Только это уже не письмо, а такая маленькая религиозная практика. Может быть здесь начнется настоящая молитва первый раз в жизни, потому что, знаете, мы так обычно молимся-молимся, а вот с Богом-то не встречаемся. А вопрос в том, чтобы встретится с Богом. Христианство это не религиозная система – это религия встречи. И христианином я становлюсь только после встречи с Иисусом, не после того после того, как я прочту весь молитвослов регулярно, тогда, когда надо, не после того, как я пощусь. Эти практики тоже нужны, но христианином я становлюсь после встречи, это не философско-религиозная система, это религия встречи. И здесь в случае с жертвой инцеста может быть первая встреча, потому что знаете, если бедная жертва инцеста только слышит, что ей надо почитать родителей, опекунов и всех взрослых, но это не целое учение Иисуса Христа. Так никогда не делайте, если слышите, и вам вот так показывает эту несчастную заповедь о любви родителей, «очень хорошо, – скажите – но это только одна сотая, а может и меньше учения Иисуса Христа». Есть еще много чего другого, есть еще Его невинное страдание. И жертва инцеста здесь ближе всего к Нему, потому что взрослый человек или вот этот ребенок, взрослый человек он может много чего уже наделал, а вот тот ребенок ничего. Ничего не сделал и это очень важный момент.

Следующее письмо-не письмо сказка про свою жизнь. Сказку пишет жертва в третьем лице, говорит о себе «он», «она» и пишет такую сказку в таком духе, что маленькая принцесса или маленький принц жили среди злых королей или среди монстров или среди драконов. И в какой-то момент случилось страшное. Описываете это страшное языком сказки. Но после этого появился какой-то чудесный принц, или фея, или крестная мать с небес спустилась, или ангел-хранитель, и забрали принцессу или принца. Значит, сказка заканчивается оптимистически.

Пятое письмо – это письмо партнеру настоящему или бывшему. Еще раз напоминаю, потому что уже волосы начали дыбом подниматься. Напоминаю, это письмо не обязательно надо отправлять, так что можно расслабиться. О чем письмо? О том, что с тобой происходило когда-то в детстве и как это повлияло на ваше отношение? Такое письмо или такой разговор, когда жертва уже готова, когда она уже не жертва, можно такой разговор провести, если партнер, извиняюсь за выражение, годится для этого, извиняюсь за выражение такое. Но бывает, так что действительно, лучше ничего не говорить, если это партнер-террорист, потому что будешь тогда вдвойне виновата. Я не виновата.

Следующее письмо – это письмо детям.

Вопрос: А можно вопрос задать?

Сестра Павла: Да.

Вопрос: Вот по поводу рассказать партнеру. А не возникнет у моего партнера агрессия по отношению к этому агрессору, который причинил мне боль?

Сестра Павла: Значит так, когда мы начинаем рассказывать, нужно рассказывать, когда мы готовы. Когда у нас прошел уже этап гнева. Потому что, если мы на этапе гнева мы не должны рассказывать, так как мы, передавая гнев, передавая бешенство, заражаем человека этим. Поэтому я подчеркиваю, пока не отправляем этих писем. Отправим ли мы их – это уже решение с вашим психотерапевтом. Вот так. И еще раз подчеркиваю, я рассказываю про терапию, но пожалуйста, не собирайтесь это делать в одиночку, это не поможет, проблемы только станут более серьезными.

Письмо детям, моим детям, которые есть сейчас у меня или которые я бы хотела, чтобы были у меня. Или, может быть, уже взрослые дети, они уже живут где-то там, не со мной. Пишу просто каждому ребенку о моей любви к нему. О психодраме я уже говорила. О, долго что-то сегодня, вы очень устали?

Из зала: Нет!

Сестра Павла: Я немножко устала, дело серьезное. Молодцы. Следующий момент психодрама. Это на группе, конечно. Вот эти письма, которые приносят участники, проигрываются в сценках разного рода. Для чего это? Это учит выражать свои эмоции и быть собой, не спихивать моего ребенка далеко, только разрешать ему расти.

Еще одно упражнение. Сказать «нет». Это можно сделать не на группе, можно сделать самому дома, но потом обязательно поговорить о своих переживаниях и ощущениях. Закрываю глаза, сижу, закрываю глаза и представляю себе, что подходит ко мне агрессор так, как в тот первый раз или как в тот очередной раз. Представляю себе и начинаю кричать: «Не хочу, уйди, уберись отсюда, пошел ты…», и так далее. И кричу, что «я всем расскажу», и ору. И вижу, как он отворачивается и уходит, и становится все дальше и меньше. Попробуйте сделать такое упражнение, кого это касается. Еще одно упражнение, его можно назвать выбором, в чем заключается выбор? Быть ребенком или быть взрослым человеком? Это делается обязательно в группе терапевтической. Участники садятся на пол. И когда сядут на пол они являются детьми, которые в том возрасте, когда было первое сексуальное насилие. Все равно, в каком смысле сексуальное, как вначале я вам рассказывала. И террорист подходит к каждому и с каждым ведет разговор на его детском уровне. Здесь важно, чтобы говорить детским языком о детских переживаниях, о детских чувствах. Очень это важный момент и для чего это? Для того, чтобы маленькому подавленному ребенку не надо было уже скрываться. Вот это упражнение против вытеснения. И потом после такого разговора все поднимаются медленно так, чтобы почувствовать, что они уже взрослые, большие, и что у них есть сила. Медленно поднимаются во весь рост и очень хорошо посмотреть на себя в зеркало, что они уже взрослые и большие. И т.о. ребенок вырастает. Это такие упражнения, которые касаются и вытеснения и гнева. Всё это прорабатываем.

Жалость, следующий этап – жалость. Нужно себя пожалеть, нужно увидеть потери: потерю невинности, потерю чистоты, потерю детства, потерю любви. От этого очень тяжело и через это надо идти и из этого нужно выходить. Опять же, с помощью терапевта. Нельзя на этом этапе долго оставаться. Надо идти к освобождению.

На этом этапе человек видит, сколько потерял энергии на вытеснение и сколько потерял энергии на выживание. И сейчас, когда я уже вижу эту энергию, то я могу её направить в другую сторону. Она будет работать теперь на меня, на моё развитие, на развитие талантов моих.

И осталась у нас конфронтация. Конфронтация. Значит так, для чего нужна конфронтация? Для того, чтобы увидеть реальность. И чтобы навсегда попрощаться с чувством вины. Потому что, знаете как, идет терапия, идет-идет-идет. Без конфронтации, если я своим родителям, агрессору не назову вещей по имени, то постоянно ко мне будет возвращаться это чувство вины. Надо посмотреть, на чем я стою. Иногда плодом конфронтации является какое-то взаимопонимание особенно с родителем, который не участвовал в инцесте. Или с родителями, если инцест совершал другой член семейства. Но прежде всего это для того, чтобы понять, на чем я стою, чтобы точно понять, принимают меня или нет, любят или нет, чтобы просто нас уже не кидало туда-сюда.

Условия конфронтации. Во-первых, тогда когда я перехожу к третьему этапу, к этапу освобождения, когда я уже знаю, кто виноват, когда я знаю, что я не виновата, когда я знаю, что все мои чувства, которые я переживала в таких условиях это нормальные чувства, и перестаю себя ненавидеть за это всё. Вот тогда я уже начинаю действовать конструктивно. И когда прошел гнев, потому что на этапе гнева не может быть никакой конфронтации. Значит, когда я перехожу к третьему этапу – к этапу освобождения, когда я знаю, кто отвечает за все за это. И когда я готова принять изменения в отношениях с родителями. Т.е. может быть, прямо вот так я увижу, что ненавидят меня, или что у них нет дела до меня. Или, может быть, вообще надо будет не просто менять отношения, а надо порвать отношения. Значит, если я уже готова к тому, что я могу увидеть страшную картину. Когда я уже перестаю надеяться на то, что хоть когда-нибудь один-единственный раз что-то хорошее будет. Когда я готова, короче, увидеть реальную картину. Еще одно условие при наличии поддержки – это может быть терапевт, это может быть группа терапевтическая, это может быть, например, партнер о котором я уже рассказала, который меня принял, взрослый и зрелый партнер, я имею в виду мужа-жену. И всё надо приготовить, поработать с психотерапевтом. И во время конфронтации говорим ясно и коротко: ты сделал или сделала то, то, то, и я требую четырех вещей. Во-первых, признания, что это имело место. Во-вторых, извинений. В-третьих, принятие полностью ответственности. И четвертое, требую готовности компенсировать. Сейчас всё объясню.

Вопрос: Третье что?

Сестра Павла: Принятие полностью ответственностью. Сейчас объясню. Признать, что это всё было, там всё просто. Извинения. Человек полностью принимает ответственность на себя: «да я виноват», или «да, я виноват», «это всё было, я извиняюсь, я виноват». И четвертое, человек готов каким-то образом компенсировать это всё. И теперь слушайте. После первого шага, если человек делает первый шаг, не начинайте оправдывать агрессора. Знаете, иногда конфронтация выглядит таким образом, скажем, легким. Не так конкретно, не так широко как я сейчас говорю, а так как бы что-то говоришь родителям и смотришь. Ну, и понятно, что дальше лучше уже не идти и не говорить.

Или, что-то говоришь, а они как бы пошли на разговор. «Да, действительно… А вы помните это и это было в моем детстве?» А они говорят, «о, да, действительно, это же правда, это же было». Это вид конфронтации. Да, это было, правда. Не оправдывайте тут их, потому что утонете. После первого шага, который называется «признание», что что-то имело место, не надо оправдывать агрессора. Или если о других проблемах речь, не надо оправдывать здесь родителей. Это может быть манипуляция. Они бедненькие, может беспомощные, а они, таким образом, потребуют жалость к себе. «Да, это было, смотри я какая больная теперь», например. После второго шага, который называется «извинение» не верьте наивно и ждите, третьего и четвертого, потому что извинения могут быть пустыми словами. Не верьте сразу. Если человек не принимает полностью ответственность за произошедшее, это не только в вопросах инцеста, если человек не готов компенсировать каким-то образом… Ну, например, говорит тебе папа: «Боже мой, это же я столько тебе сделал плохого, ты же столько из этого вылезала, давай я заплачу за твою терапию». Допустим. Или: «Слушай, это ужас, как я могу тебе помочь?» Или: «Я в ужасном состоянии нахожусь, мне нужна помощь пойду что-то сделать с собой». Короче конкретный шаг и не просто «пойду что-то делать», а вы видите на деле это изменение. Только тогда, после четвертого шага можно открываться перед ними, не раньше. Если вы раньше это вы сделаете, боль будет страшная. Так что не будьте наивными. Извинения могут ничего не значить.

После конфронтации, после четвертого шага решаешь, как должны выглядеть твои отношения с родителями. Ты решаешь – не они, потому что ты взрослый человек, равный партнер этого общения уже. И всё будет хорошо.

Из зала: Ну, вот если этих агрессоров уже на свете нет?

Сестра Павла: Ага. Письма пишем всё равно, и конфронтацию проводим всё равно. Человек, который умер, он уже узнал действительность, и несет за это епитимью. Так что там конфронтация довольно легкая. «Так вот, товарищ, ты уже знаешь что наделал, Бог тебе всё уже сказал. Значит вот, молись теперь там за меня, потому что мне здесь нужна помощь, мне нужно с этим со всем разобраться». Там конфронтация не так сложна, если умер человек.

Ага, при конфронтации вы можете встретиться с пониманием. Например, могу рассказать такой случай. Мужчина рассказывал своей матери, агрессором в этом случае был отец и использовал своего ребенка несколько лет, начиная с восьми, кажется, всё закончилось в четырнадцать, если не ошибаюсь. Но, во всяком случае, больше чем до двенадцати лет. И он рассказывал своей матери обо всем первый раз в жизни, в возрасте ему за сорок было. И мать его обняла и говорит: «Как хорошо, потому что я никогда не понимала, что с моими отношениями с отцом». Они с отцом в конце концов развелись, потому что было невозможно, но она говорит: «Вот теперь я понимаю, теперь у меня картина сложилась, теперь всё понятно. И хорошо, что ты мне всё это рассказал, я знаю, что это плохой человек и я полностью тебе верю, я полностью за тебя». И действительно им стало о чем говорить, изоляция ушла, и так далее. Но выбывает так, один пример страшнейший знаю. Бывает так, что взрослый ребенок говорит, а тут родители начинают его обзывать, орать, кричать, унижать и говорить «какого зла ты нам хочешь, что ты такие вещи придумываешь, что мы тебе такого сделали страшного, что ты такие вещи придумываешь о нас». Понятно, что отношения закончены и никаких тут чувств не надо вины и угрызений даже совести. Потому что человек не может жить рядом со своим убийцей, это против заповеди «не убий». Если вам не дает жить заповедь «чти отца и мать свою», то еще вспомните, что есть заповедь «не убий».

Я понимаю, что я вам десять процентов рассказала, всё остальное вам расскажут ваши психологи, на индивидуальной терапии, если она нужна. Хочу только вам сказать, что инцест – это место невероятной встречи с Богом, невероятной встречи с Его любовью, и если не к психологу, то к Иисусу пробуйте подойти. Только Он знает, что значит невинно страдать и это будет настоящая встреча и настоящая молитва.

Вопрос: Сестра Павла, какие признаки исцеления от инцеста?

Сестра Павла: Какие признаки освобождения? Какие? Партнеров-террористов посылаю. Депрессия проходит, жить начинает хотеться, начинаю видеть, что я ценный человек и что у меня есть какие-то таланты и внутри чувствую, как бы я интегрируюсь, как-то жила, одно лицо было на улице, второе лицо дома, а тут получается и на улице и дома более-менее одно лицо. Начинаю говорить «нет». Сначала в более мелких вопросах, потом в более серьезных вопросах. Не позволяю себя использовать. Вот признаки освобождения.